Бесконечен свет твоей души,
Нежностью наполненные ноты.
Многих своей песней взволновал,
Бриз морской, явление из Поти.

Ты в стихии музыки живёшь,
И сомненья за спиной: «Хочу, но нужно ли?»
Непростой дорогою идёшь –
Голос – это хлеб твой и оружие.

Покоряющее таинство в глазах
Раздвигает дверь чужих галактик.
Голосом своим, ты как иглой,
Для Вселенной вышиваешь платье.

Г.Г.

Твой голос – лирика и светлая печаль,
В нём дух силён – высок, недосягаем.
Он добротой своею лечит мир,
Слова любви в мелодии читаю.

Пройдут года и утечёт вода,
И унесёт она моё волненье.
Тебя не видеть – это полбеды,
Тебя не слушать – это преступленье!

Стоишь на сцене – сбрасываешь здесь
С души своей ненужные одежды.
Поёшь, закрыв глаза, а я ловлю
С ресниц твоих сбегающую нежность.

* * *
Не вздыхай, мой единственный друг,
В стихотворной строке трепеща.
Расстоянье – тяжёлый недуг:
То замрёт, то забьётся душа.

Не спеши, мой единственный друг,
Мне с тобой эта ноша легка.
Лечишь голосом давний недуг,
И в душе прорастает строка.

Ты со мною и ночью и днём,
Брат по духу и крови, поэт –
Мы в колодце заброшенных лет
Отражения звёздные пьём.

* * *
Он говорил, что её имя
Нежнее аромата роз,
Что чудодейственный гипноз –
В сияньи глаз её небесного разлива,
Что теплота её девичьих рук
Другой галактики таит происхожденье…
На пик Любви он начал восхожденье,
Чтоб её имя звёздам прокричать.
И дрожь ночного неба - звездопад,
Стал отголоском искренних признаний.

Она была бесплотна и тиха.
Волокна облаков перебирая,
Ладонями посланья звёзд читая,
Узнала, что он был в неё влюблён.
Но кто она:
Пришельцев дочь?
Земная? –
Догадки бились, разбиваясь в прах…

Прошли года – он и она взрастили
Свою Любовь в таинственных мирах.
Земных пятнадцать лет –
Мгновенья для лучей,
Несущих свет другим
И друг для друга –
Без клятв и обручального кольца,
И даже без спасательного круга.

* * *
Безумие прокралось
Не на цыпочках,
И прочно поселилось
В голове:
Дымят мозги,
Сомнений нет.
Просвета нет. Ни зги.
Не вырваться.
И снайпер крест наводит,
Любовью целит
По моей природе.
А я ему в ответ –
Всё про погоду, про то,
Что не помогут мне дожди.

Случайный взгляд

Две рыбы чёрные с икринками тепла,
Взыграв полулениво плавниками,
Нырнули в океан моей души…
Я испытала шок, экстаз,
Остался шёпот морских трав
И вод коловращенье
От чёрных рыб – лучистых глаз.

* * *
Иглистый, изжелта-красный извив издали
Болью глаз изучала пристально.
Следы огненных пальцев помнила –
Это ты рисовал молниями.

Твои реки текут на Север,
Что им дебри и чьи-то причалы?
Точат русла – земные вены,
И пульсацией рушат скалы

* * *
Я – космический экстремал.
Земной шар для меня – мал.

Надоела земная спешка,
Буду двигать планеты как пешки.

Я – космический виртуоз.
Развлекусь мозаикой звёзд.

Скучно стало смотреть в облака,
Прятать чувства за гладкие рифмы бока.

Я – космический эквилибрист.
Станцую на звёздах самбу и твист.

Земная поэзия? Вздор, чепуха.
Отжившие мысли, форма – труха.

Каноны строфы пресны и затёрты.
Прочь, наважденье, их место – за бортом.

Вселенная – путь для таланта –
Слыхали такую новость?
Космос – моя доминанта.
Муза моя – невесомость

* * *
Я уцелела – чудом.
Пылал вагон.
Пламенело пространство
Стихами.
В нём ехал
Поэт…
Он вышел ночью…
Десять лет назад.
Один –
Из миллионов.
Стихия.
Плазма.
Полтергейст.
Сергей Сазонов.

* * *
Прикрой ресницы-протуберанцы…
Сжёг, а дальше – вслепую танцы.
Чёрной окажется прошлого горсть,
И будет пир, и ненужный гость.
В музыке запах почувствует твой
Тот одинокий с тростью слепой.
В обугленном теле – живая могила,
А он по-прежнему полон силы:
Слепой сумасшедший
С тростью, как птица,
Руки раскинув, в танце кружится.

* * *
Мысль клонится твоим любимым цветком
И жажду не утолить обессолевшим океаном.
Мгновением перерезать все расстояния
И осязать стеблем руки твои.

* * *
Ах, пьянящий запах ноября,
С губ твоих слетевший поцелуй,
И морозного прощанья торжество –
Неизвестности расчищен путь.

Восхитят вечность твои шаги навстречу.
Глаз твоих свет – лечит.
Знаешь, стало легче
Видеть столько лет – только след.

* * *
Плёсом русых волос
Реки окаймлены.
Пальцы – как струи рек,
Гибкостью глубоки…

Хрусталинкой – кромка льда,
Струи плавят мечты.
Русых прядей краса
Прячется до весны.

Первым снежным письмом
Щёки твои обжигать.
В пламени глаз голубом
В пепел во снах сгорать.

Губ покоривший цветок
Взгляд мой терзал без пощады.
В узле незримых дорог
Дыхание встречи – рядом.

* * *
Я очень злая девочка и вредная притом:
Мне хочется убить Вас, пристукнуть кирпичом.
Я очень злая девочка, и если б я, как волк,
Умела клацать зубками, то в этом был бы толк.

Мне хочется скрутить Вас, как мокрое бельё,
Зажечь Вас огонёчком, чтоб стало всем светло.
Мне очень мучать хочется не кошек и собак,
А милого-любимого, хоть он мне и не враг.

Возможно, я бы сбросила его с крутой скалы
И вздох его услышала, как плеск речной волны.
И слышать не хотела бы его последних слов,
А я бы горько плакала, что мой сюжет не нов.

* * *
Мой Сашка, друг мой закадычный,
С такой же родинкою на щеке.
Ты помнишь, как стояли в луже
И корабли пускали, будто по реке.

На чердаке ворочали мы книжки,
Глотали пыль из солнечных лучей,
Клялись тогда друг дружке в вечной дружбе
И подрасти хотели поскорей.

Мы убегали от дразнивших нас девчонок,
И где-то в бане или за углом,
Мы целовались, ясно представляя,
Как будто мы - невеста с женихом.

По вечерам смотрели телевизор,
А в доме пахло пирожками, молоком...
Играли в игры и возились на диване,
Валились, засыпая, с ног вдвоём.

Немало мы хитрили и проделки
Нам не всегда сходили просто с рук.
Частенько за двоих нас попадало
Тебе лишь, мой надёжный старший друг.

А у него - поющая душа,
Поют глаза и губы, даже руки!
Ну кто расскажет, из каких глубин
Взлетают ввысь немыслимые звуки?

Я им внимаю молча, не дыша,
И отпускаю сердце вслед за ними.
То замираю, то лечу за облака,
Крыло вонзая в поднебесье сини.

Тот голос – как ярчайшая комета,
Как долгожданный дождь в сухое лето.
Как нежный луч струящегося света
И вдохновенье для пера поэта!

* * *
Чертовски красивые губы –
Сгоришь, только лишь прикоснись…

Приятный чертовски голос –
Услышишь – попробуй, очнись!

Огромный заряд в глазищах –
Не выдержишь – берегись…

Такое случается в жизни,
Опасная штука – жизнь!

* * *
В его глазах февральская метель,
Ресницы – веер осторожности.
К теплу пробраться нет возможности,
Я буду ждать апрельскую капель.

* * *
Я всё приму, как литораль,
Дары морские изучая,
Что мне несёшь и заберёшь,
Отливом в море увлекая.

Ну что волне песка крупицы?..
Вторую ночь портрет мне снится,
Где я с тобой – жестокий сон:
Я фото рву, тебе не веря…

* * *
Я питаюсь теплом человеческих душ
И слыву санитаром окраин.
Уходить? Но постой, ты мне нужен живой,
Так что ночью – заштопывай раны.

Пепел, воздух, метла – атрибуты мои.
Тридевятого царства чертоги
Разрушаю. Жалею. И снова лечу!
Ведьма я, с високосной душою.

* * *
Может, и не судьба,
Может, вся жизнь – глушь.
Только кочую я
С караваном пленённых душ.

Только хочу ли я
Плеть обвинений взвить?
Холод Обской губы
Тянет сомнений нить.

Мысли свои стреножь,
Клич победный труби:
Заточенных строчек нож
Остался в моей груди.

* * *
На огромной сибирской ладони,
Вдоль по линии речки Туры
Явно виден, не врут хироманты, –
Знак удачной и светлой судьбы.

Был острог – то и было рожденье
Града вольного в гуще веков.
И назвался тот город Тюменью,
К испытаньям суровым готов.

Указующим перстом на Север
Прочертил путь к богатствам земли.
Всё сбылось, всё свершилось – в ладони
Засиял он в сибирской глуши.

Пятый век у него за спиною,
Предсказанья точны и верны.
И сверкают мосты, как браслеты,
На запястье у речки Туры.

* * *
Край лета, лебеди в огне –
Барханы облаков заката.
Стекала синь по щёкам гор
И пряталась в печаль озёр.

Влагой вечерних туманов
Август дышал устало.
Грустно было и странно,
Что-то в душе остывало.

О куликах

Я не знаю, какие в Калуге леса,
И живёт ли в лесах чудо-фея.
Я не знаю, какая печаль у Оки –
Цвета глаз твоих или темнее?

Я не знаю, белее ли там облака
И могучей ли сосны и ели.
Только в памяти – низкое небо с утра,
Я забыть его вряд ли сумею.

Как бы не был расцвечен души небосвод,
Расставанье всегда было трудным
С сиротливою гладью озёр и болот,
Там, где плакало небо над тундрой.

* * *
Ларчик от обид не закрывается,
До отказа полон и скрипит:
Давят друг на друга и толкаются,
И хозяин ларчика не спит.

Серая – забилась мышкой в угол,
Синяя – чулком легла на дно.
Чёрная – заезженной пластинкой
Спотыкается и всё твердит одно.

Обессилев – никнет, забывая
Слов горошину, что тяжестью – гранит.
Отлегло, но вволю изболелось:
Терпит сердце – ларчик для обид.

* * *
Дочерна стянуло сумерки звёздным поясом,
Так хотелось им вздохнуть твоим возгласом.
Лопнул криком поясок на осколыши.
Растерявши, не собрать всё до зёрнышка.
И неволей не томить, не измаявши,
Уговоры в стон-мольбу переплавивши.

Вольной ночь тебя встречала, чёрной бестией.
В круговерть звала-тянула лаской, песнями.
А разлитая Луна, рябью вод
Всё искала в тех ночах брод.
И дарила уходящим в рассвет
Луч прощальный, их целующий след.

Брызги-искры остывали в волосах,
Шёпот талый затаился на плечах:
Ликом, ликом обернись, ... а в глазах –
Небо мчится на упругих парусах.

* * *
Звуком себя тешить
Сквозь дикий зубов скрежет?
Темноту ладонями межить,
Ну кто?… по живому режет?

Из обрывков – груда бессилия,
Напрочь смяты догадки милями,
И в двуглазый фонарь филина
Брошен посох, увешанный гирями.
Не повезло, распутица,
Апреля мокрая спутница.
Яблони маем распустятся,
Запахи в белом закружатся;
Лепестками – твоя улыбка,
Остров белый, небесно-зыбкий.

* * *
Отчаяньем впечатать в скалу
Сердце к тебе рвущееся…
Сколько их разбилось,
Догореть не сумевших?

Далёкий потомок будет гадать:
Что же за цветок огненный
Скалу плавил?..
Или это яростная улыбка кометы,
Единожды Земле поцелуй подарившая?

В тумане мутного ока
Кто-то победы читает…
Тянутся боли строки –
Ты в ладонях его оставил
Поющий калейдоскоп слёз.

* * *
А я всегда любила зимних мальчиков...
Линиями изящными взгляды их скользили.
В душах – причудливость снежных узоров.
И слова, ими сказанные, звонкими льдинками
Сердце царапали.
И думы их далёкие –
Как свет затуманенных звёзд,
И дыхание их ласковое
Остывало инеем на ветвях.
Шаги – пропадали в глубоком снегу,
Что связано с ними – как сон наяву.
Объятия их нежны, как метель уставшая,
Барханы снегов так легко сотворившая.
Улыбки – солнце меж теней дерев,
Часами смотрела на них, замерев.
Мне весна не греет уже душу,
Лето утомляет непрестанно.
Осень лишь мечтою зазывает,
Что близка пора моя любимая,
И увижу я глаза игривые
Таких светлых невесомых –
Зимних мальчиков.

* * *
В мире вещей так легко затеряться,
Если ты ими жизнь измеряешь.
Что-то продашь, новое купишь –
Будет тебе ли от этого лучше?

Солнце красное не положишь в карман.
Был ли от майского ветра ты пьян?
Целовал ли дождя холодные струи?
Одевал ли озёра в ледовую сбрую?

Что важнее – мгновение, вечность?
Что нужнее – ложь или честность?
Самому себе признайся однажды –
Сможешь смириться с духовной пропажей?

* * *
Будили птицы голосом твоим…
Любви надувшаяся вена
У нас одна – выстреливает пульс
Стрелой бутончатого члена.

И в изверженьи откровений
Вкушаю мякоть утра сонного.
У нас одна с тобой болезнь –
Мечта и нежность воспалённые.